Глава 3
Термин «упадана» в приложении к уму имеет два смысла: «цепляние» и «поддержка». С одной стороны он относится и к умственном цеплянию и к объекту цепляния, с другой стороны и к процессу умственного цепляния и к поддержанию. Тут, конечно, возникает вопрос «Поддержка для чего?» В описании взаимозависимого возникновения упадана формирует условие для пребывания в этом мире и через пребывание для рождения, старения, смерти и для всей массы страдания и напряжения. Таким образом ответ: «поддержка пребывания в этом мире» и сопутствующих ему страданий.
«Также как если бы пылал огромный огонь..двадцать...тридцать повозок дров горели бы, и еще бы в него кто-то подбрасывал регулярно сухую траву, навоз и сухие ветки, и тогда бы огонь о котором так заботятся и поддерживают горел бы долго-долго, также, монахи, в том, кто постоянно думает о привлекательности феноменов, дающих поддержку (букв. легкогорючих феноменов), появляется жажда, от жажды появляется поддержка, от поддержки появляется пребывание в этом мире, от пребывания появляется рождение, от рождения появляется старение, болезни и смерть, тоска, плач, боль. Вот это происхождение всего этого страдания и неудовлетворенности.
Также как если бы пылал огромный огонь… и никто бы в него не подбрасывал регулярно сухую траву, навоз и сухие ветки, и тогда бы огонь исчерпав поддержку, и не имея другой потух бы без ухода, также, монахи, в том, кто постоянно думает о недостатках феноменов, дающих поддержку (букв. легковоспламеняющихся феноменов), прекращается жажда, от прекращения жажды прекращается поддержка, от прекращения поддержки прекращается пребывание в этом мире... старение, болезни и смерть, тоска, плач, боль. Вот это и есть прекращение всего этого страдания и неудовлетворенности» SN 12.52
Будда разграничивал феномены обеспечивающие поддержку и саму поддержку.
«И что такое, монахи, феномены которые обеспечивают поддержку? И что есть поддержка? Форма, монахи - это феномен, обеспечивающий поддержку. Любое желание или страсть относящиеся к форме есть поддержка, чувства, восприятия, представления, осознание - есть феномены обеспечивающие поддержку, любое желание или страсть по отношению к ним есть поддержка по отношению к ним» SN 22.121
Таким образом страсть и желание представляют собой одновременно и действие обретения поддержки и саму поддержку, в то же время форма, чувства, восприятия, представления, осознание просто предоставляют возможность им возникнуть.
Можно перевести этот фрагмент как описывающий различие между феноменом к которому возможно цепляние и самим цеплянием.
«И что такое, монахи, феномены которые обеспечивают цепляние? И что есть цепляние? Форма, монахи это феномен обеспечивающий цепляние. Любое желание или страсть относящиеся к форме есть цепляние, чувства, восприятия, представления, осознание есть феномены обеспечивающие цепляние, любое желание или страсть относящиеся к ним есть цепляние к ним» SN 22.121
В этом случае страсть и желание выступают и как процесс цепляния и объект цепляния, в то время как форма, чувство и все остальное просто обеспечивают возможность для них случиться.
И все-таки эти две стороны различия так близко взаимосвязаны, что они едва ли различны вообще.
«Висакха: так ли это, что поддержка-цепляние это то же самое что и пять групп цепляния-поддержки? Или это разные вещи?
Сестра Дхаммадинна: ни поддержка-цепляние есть то же самое что пять групп цепляния-поддержки ни не то же самое. Где есть любые желание и страсть по отношению к пяти группам поддержки-цепляния, там есть и поддержка-цепляние» MN 44
(использование термина «группа» (кхандха) здесь может иметь отношение к образу огня, так как кхандха также означает и ствол дерева)
Страсть и желание к этим пяти группам может принимать одну из четырех форм:
«Монахи, есть четыре (вида) поддержки пребывания в этом мире. Какие четыре? Чувственность - это вид поддержки, взгляды — это вид поддержки, обычаи и традиции — это вид поддержки, взгляды на личность — это вид поддержки» MN 11
Эти четыре вида поддержки упомянуты во многих суттах Канона, описывающих достижение цели. Так как они тесно связаны с идеей ниббаны (они представляют собой путы, которые перерезаются при освобождении ума), то каждая из них стоит отдельного детального рассмотрения.
Первый вид, чувственность. Будда рекомендовал ослаблять привязанность к чувственности, не потому что чувственность каким либо образом порочна, но потому, что привязанность сама по себе опасна: и в смысле боли испытываемой, когда долгожданное удовольствие в конце-концов заканчивается, и в смысле плохого влияния которое такие привязанности оказывают на действия человека — и таким образом на его или ее будущее состояние.
«Есть причина, монахи, по которой мысли направляются к чувственности, это не без причины. И что значит, монахи, что есть причина, монахи, по которой мысли направляются к чувственности, не без причины? В зависимости от элемента чувственности появляется восприятие чувственности. В зависимости от восприятия чувственности возникает стремление к чувственности...желание чувственности...страсть к чувственности...поиск чувственности. Ища чувственности, монахи, не обученный заурядный человек ведет себя неправильно в трех смыслах: телом, речью и умом…
Это как если бы человек бросил бы горящее полено в сухие заросли травы и не затушил бы быстро его руками и ногами, и тогда все животные жившие в этой траве и кустах погибли бы и пострадали, так же, монахи, и любой отшельник или брамин который не потушит быстро, не отбросит, не откажется, не уничтожит, не разрушит неумелые восприятия в момент когда они возникли, будет пребывать в страдании в настоящей жизни — будучи в опасности, в отчаянии и в лихорадке — и после распада тела, после смерти, может ожидать плохого перерождения» SN 14.12
Конечно глупо отрицать, что чувственность дает некоторую форму счастья, но это счастье следует взвесить по сравнению с большими проблемами и неприятностями которые она может принести.
«В чем привлекательность чувственности? Есть, монахи, пять видов чувственности. Какие пять? Формы воспринимаемые глазом — приятные, завлекающие, чарующие, провоцирующие желание. Звуки воспринимаемые ухом...Запахи воспринимаемые носом...Вкусы ощущаемые языком...Тактильные ощущения воспринимаемые телом - приятные, завлекающие, чарующие, провоцирующие желание. И так какое бы удовольствие или радость не возникали в зависимости от этих пяти видов, все это и есть привлекательность чувственности.
И в чем проблема в чувственности? Бывает так, что из-за работы которой человек зарабатывает на жизнь — будь то инспекции или счетоводство или расчеты или пахота или торговля скотом или стрельба из лука или служба королю или еще любое занятие — он страдает от холода, жары, его достают комары и мухи, солнце, ветер и ползучие твари, он умирает от голода и жажды.
И вот эти недостатки чувственности, эта масса страданий видимая здесь и сейчас имеет причиной чувственность, чувственность источник ее, чувственность причина ее, причина просто чувственность.
Если человек не обретает никакого богатства в результате труда, стараний и усилий, он сожалеет, страдает, плачет, бьет себя в грудь, приходит в отчаяние: Моя работа напрасна, мои усилия бесплодны! И это тоже недостаток в случае чувственности, эта масса страданий видимая здесь и сейчас имеет чувственность своей причиной...
Если этот человек обретает богатство в результате труда стараний и усилий, он испытывает боль и разочарование защищая его: Как бы так сделать чтобы ни короли ни воры не завладели моей собственностью, и огонь не уничтожил бы ее, и вода не залила бы ее, ни ненавидимые наследники ни завладели бы ей? И таким образом он охраняет и сторожит свою собственность, но и короли и воры завладевают его собственностью, и огонь уничтожает ее, и вода заливает ее и ненавидимые наследники завладевают ей. И тогда он сожалеет, страдает, плачет, бьет себя в грудь и приходит в отчаяние: Что было моим перестало быть моим! И это тоже недостаток в случае чувственности, эта масса страданий видимая здесь и сейчас имеет чувственность своей причиной…
Далее, из-за чувственности как причины, чувственности как источника, просто из-за чувственности короли ссорятся с королями, знать со знатью, брамины с браминами, домохозяева с домохозяевами, матери с детьми, дети с матерями, отцы с детьми, дети с отцами, братья с братьями, сестры с сестрами, братья с сестрами, сестры с братьями, друзья с друзьями. И далее в своих ссорах, перебранках и раздорах они атакуют друг друга кулаками или комками грязи или палками, ножом, и причиняют боль и смерть. И это тоже недостаток в случае чувственности, эта масса страданий видимая здесь и сейчас имеет чувственность своей причиной…
Далее, из-за чувственности как причины, чувственности как источника, просто из-за чувственности люди вооружаются мечами и щитами, одевают доспехи и бросаются в сражения в двойном строю пока стрелы и копья летают и сверкают мечи, и они ранят друг друга стрелами и копьями и им отрубают головы мечами и они встречают боль и смерть. И это тоже недостаток в случае чувственности, эта масса страданий видимая здесь и сейчас имеет чувственность своей причиной…
Далее, из-за чувственности как причины, чувственности как источника, просто из-за чувственности люди вооружаются мечами и щитами, одевают доспехи и атакуют неприступные бастионы пока стрелы и копья летают и сверкают мечи, и их обливают кипящим навозом и раздавливают тяжестями и им отрубают головы мечами и они встречают боль и смерть. И это тоже недостаток в случае чувственности, эта масса страданий видимая здесь и сейчас имеет чувственность своей причиной…» MN 13
Сестра Сумедха своему жениху:
«Перед лицом Бессмертного
Чего стоят твои чувственные удовольствия?
Ведь все удовольствия чувственности
горящие, кипящие
возбужденные, тлеющие
Пылающий пучок травы
который ты держишь в руке:
Те кто отпускают
не обжигаются
чувственность подобна горящей ветке
она обжигает
Тех кто
не отпускает» Thig 16.1
Даже более благопристойные эмоции происходящие из чувственных соблазнов — такие как любовь и преданность — в конце концов ведут к страданию и неудовлетворительности когда приходится неизбежно расставаться с человеком которого любишь.
«В это же время в Саваттхи был один человек чья жена умерла. Из-за ее смерти он сошел с ума от горя, был вне себя и, бродя по улицам и перекресткам, бывало спрашивал каждого: Вы видели мою жену? Вы видели мою жену? Из этого можно понять как из-за близких людей, близким людям приходят тоска и плач, боль, отчаяние и горести.
В это же время в Саваттхи была жена, которая ушла в дом ее родственников. Ее родственники, рассорившие ее с ее мужем, хотели найти ей другого мужа против ее воли. И она сказала своему мужу: Эти мои родственники, рассорившие нас, хотят отдать меня замуж против моей воли. И тогда он убил и ее и себя думая: После смерти мы будем вместе. Из этого можно понять как из-за близких людей, близким людям приходят тоска и плач, боль, отчаяние и горести» MN 87
«Как Вы понимаете это, монахи: что больше — слез которые вы пролили, пока вы перерождались и блуждали по мирам все это долгое время — плача и рыдая от неприятного и от того, что нет приятного, или воды во всех океанах мира? Слез конечно же больше. Почему так? Из непостижимого начала, монахи, идут перерождения. Начальную точку не увидеть, и существа невежественные и скованные жаждой перерождаются и блуждают далее. Так что долго вы испытывали страдания, боль, претерпевали потери, разлагались на кладбищах, достаточно долго, чтобы разочароваться во всех обусловленных феноменах, достаточно долго чтобы обрести бесстрастие, достаточно для того, чтобы освободиться» SN 15.3
Постоянно повторяющийся мотив в Каноне это то, что полное знание любого объекта не исчерпывается пониманием его привлекательных и непривлекательных сторон, но необходимо обрести понимание, что именно приносит освобождение от ментальных оков на основе этого знания.
«И что такое освобождение от чувственности? Любое усмирение страстей и желаний, отказ от страсти и желания к чувственности, вот что такое освобождение от чувственности» MN 13
Сундара Самудда:
«Украшенная, в тонких одеждах
в венках, благовониях
Ее ступни раскрашены красной краской
она обута в мягкую обувь
куртизанка
Выскользнув из обуви,
подняв руки передо мной
сложив ладони перед сердцем
она мягко и нежно
ласковыми словами
первая заговорила со мной:
Ты молод, отшельник
прислушайся к том что я говорю:
Раздели человеческие удовольствия чувственности
я дам тебе роскошь
Я честно обещаю тебе
Я буду ухаживать за тобой как за огнем
Когда мы состаримся
и оба будем опираться на трости
Мы оба станем отшельниками
получив лучшее из обоих миров
И видя ее передо мной
куртизанку украшенную, в тонких одеждах
поднявшую руки передо мной
ладонь к ладони перед сердцем
подобно силкам разложенным смертью
Умелое внимание возникло во мне
я увидел что это плохо
разочарование возникло во мне
И так я достиг освобождения сердца» Thag 7.1
«Рассматривая форму неумело,
фокусируясь на привлекательных чертах,
Человек познает с горящим умом
и остается связанным с этим
(Заметьте как эти строчки прямо проводят параллель между горением и связанностью)
Чувства человека, рожденные из формы
множатся
Жадность и провоцирование
наносят вред уму человека
Так множится страдание
у того, кто далек от Освобождения
[И так же с остальными сферами чувств]
Тот кто не охвачен пламенем форм
рассматривает формы с установленной осознанностью
познает умом не охваченным пламенем
и не остается связанным таким образом
Пока человек рассматривает формы
и даже испытывая чувства
он отстраняется и не идет у них на поводу
пребывая осознанным
И таким образом не накапливая страдания
о таком говорят что он
находится в присутствии Освобождения
[И так же с остальными сферами чувств]» SN 35.95
«Есть монахи формы, воспринимаемые глазами — приятные, завлекающие, чарующие, провоцирующие желание. Если монах наслаждается ими, рад им и остается привязанным к ним, о таком говорят что он скован формами воспринимаемыми глазом. Он перешел в лагерь Мары, он попал под власть Мары (Злого). Злой может делать с ним все что захочет»
[И так же с остальными сферами чувств]» SN 35.115
«Есть формы, воспринимаемые глазами — приятные, завлекающие, чарующие, провоцирующие желание. Если монах наслаждается ими, рад им и остается привязанным к ним, то его восприятие зависит от них, поддерживается ими. Имея такую поддержку-цепляние монах не освобожден окончательно.
Если он не наслаждается ими, не рад им, не остается привязанным к ним, тогда… его восприятие не зависит от них, не поддерживается ими. Не имея такой поддержки-цепляния монах не освобожден окончательно»
[И так же с остальными сферами чувств]» SN 35.118
И здесь снова мы видим взаимообусловленную природу привязанности: человек связан тем, чем он наслаждается, и тем к чему привязан — или, по-другому, процессом наслаждения и цепляния к этому, в этом, и самим этим.
«Читта: благородные господа, это также как черный бык и белый бык были бы связаны одним ярмом или оглоблей. Если бы кто-нибудь сказал: «Черный бык связывает белого быка, белый бык связывает черного быка» - это было бы правильно?»
Некоторые уважаемые старцы: «Нет домовладелец, черный бык не связывает белого быка и белый бык не связывает черного. Это ярмо, оглобля которой они соединены: вот что связывает их»
Читта: вот так же глаз не является оковой для форм, и формы не являются оковой для глаза. Любое желание и страсть возникает в зависимости от обоих. Вот где оковы, связывание. Ухо это не оковы для звуков, нос не оковы для запахов, язык не оковы для вкусов.. Тело не оковы для тактильных ощущений, ум это не оковы для идей и идеи не есть оковы для ума. Любое желание и страсть возникающие в зависимости от обоих них: вот это есть связывающие оковы» SN 41.1
Другими словами, ни чувства ни их объекты не являются оковами для ума. Красивые виды, прекрасные звуки и так далее, не ловят его в ловушку, и не чувства сами по себе ловят его. Вместо этого ум ловится в ловушку желанием и страстью основанными на этих вещах.
«Монахи, есть пять видов чувственности. Какие пять? Формы воспринимаемые глазом — приятные, завлекающие, звуки, запахи, вкусы, тактильные ощущения воспринимаемые телом — приятные, завлекающие. Но они не есть чувственность. Они называются жалами чувственности в дисциплине Благородных.
Страсть и стремление достигнуть их есть чувственность
а не прекрасные чувственные удовольствия
которые можно найти в этом мире
Страсть и стремление достигнуть их есть чувственность
Красивые вещи остаются красивыми вещами в этом мире
А мудрый
сдерживает свое желание к ним» AN 6.63
Таким образом, чувственные удовольствия относящиеся к группе форм являются «феноменами к которым возможно цепляние», которые могут обеспечить поддержку для оков страсти и желания. Или, воспользовавшись образом преп. Рахулы, они являются приманкой — если человек не видит их настоящей природы — приводящей к попаданию в ловушку собственной страсти и безрассудства.
«Рахула:
Они (непросветленные)
ослеплены чувственными удовольствиями
опутаны сетями
покрыты покрывалом желания,
связаны Безрассудством
подобны рыбе у входа в ловушку» Thag 4.8
По этой причине свобода от чувственности как цепляния-поддержки требует двойного подхода: понять истинную природу приманки и освободить себя от ловушки. Первый шаг заключается в рассмотрении непривлекательных сторон человеческого тела, поскольку как говорит Будда:
«Монахи, я не знаю ни одной другой формы которая бы оставалась в уме мужчины и поглощала его как форма женщины...ни одного другого звука...запаха...вкуса...прикосновения которое остается в уме мужчины и поглощает его как прикосновение женщины. Прикосновение мужчины остается в уме женщины и поглощает его» AN 1.1
«Как если бы мешок был наполнен разными сортами зерен - пшеницы, риса, бобов маш, фасоли, кунжута, очищенного риса и если бы человек с хорошим зрением открыл бы сумку и стал рассматривать ее содержимое следующим образом: «Это – пшеница. Это — рис. Это — бобы. Это - бобы маш. Это — фасоль. Это — кунжут. Это - очищенный рис» Так и монах рассматривает это самое тело от ступней и вверх, и от макушки головы вниз, покрытое кожей и полное множества нечистот: «В этом теле есть волосы головы, волосы тела, ногти, зубы, кожа; мышцы, сухожилия, кости, костный мозг; почки, сердце, печень, диафрагма, селезенка, легкие; кишки, брыжейка, содержимое желудка, фекалии; желчь, слизь, гной, кровь, сало, пот, жир; слезы, слюна, носовая слизь, синовиальная жидкость, моча»...
«Или еще как если бы он видел труп брошенный в склеп — один день, два дня, три дня с момента смерти — распухший, в пятнах и гниющий — он применяет это и к своему телу: Это тело тоже, такова его природа, такова его природа, такова неизбежная судьба»...
Или еще как если бы он видел труп брошенный в склеп, который едят вороны, грифы и ястребы; собаки, гиены и другие твари… скелет в остатках плоти и крови, держащийся на сухожилиях...скелет без остатков плоти с остатками крови, держащийся на сухожилиях, скелет без остатков плоти или крови, держащийся на сухожилиях, кости отделенные от сухожилий, разбросанные везде — здесь кость от руки, там кость от ступни, здесь кость от голени, там кость от бедра, здесь берцовая кость, там кость от спины, здесь ребро, там кость от грудной клетки, здесь кость от плеча, там кость от шеи, здесь кость от челюсти там зуб, здесь череп… белеющие кости, по цвету похожие на морские раковины… сваленные в кучу, больше чем года давности… распадающиеся в пыль, он применяет это и к своему телу: Это тело тоже, такова его природа, такова его природа, такова неизбежная судьба. И так он пребывает рассматривает тело само по себе и самого себя, внутри, снаружи или и внутри и снаружи» DN 22
Цель такого рассмотрения не в том, чтобы развить мрачное восхищение этим гротеском, но просто чтобы исправить искажение восприятия пытающееся отрицать непривлекательные аспекты тела и признающее только «признаки прекрасного» - его привлекательные стороны. Конечно же такое рассмотрение может быть и опасно, так как оно может перейти в состояние отвращения и депрессии, но они не неизлечимы. В нескольких местах Канона где Будда видел что монахи позволили рассмотрению неприятного негативно повлиять на их ум, он рекомендовал им успокоить их отвращение через сосредоточение на дыхании как дополнительной медитации.
В конце-концов по мере того как вырабатывается более сбалансированное восприятие тела можно использовать вторую часть этого подхода: перемещение внимания от объекта желания к самому процессу появления желания, рассматривая его как процесс ментального воображения — глупый, непостоянный и страдательный — и таким образом убрать любое ощущение идентификации с ним. Это, в свою очередь, может успокоить ум еще на более глубоком уровне и привести к его Освобождению.
«Вангиса:
С чувственным желанием я родился.
Мой ум в огне
Пожалуйста, Готама, из доброты твоей
расскажи мне как потушить его.
Ананда:
Из-за искаженного восприятия
твой ум в огне
Избегай признаков привлекательного
сопровождаемого желанием
Рассматривай воображаемое как чужое
как страдательное
не как Я
Потуши твое великое желание
Не продолжай гореть
Снова и снова» Thag 21.1
«У того, кто постоянно сосредотачивается на непривлекательности (тела) любая одержимость страстью к элементу красоты прекращается. У того, у кого хорошо развита осознанность к дыханию, раздражающие внешние мысли и соблазны не существуют. У того, кто постоянно сосредотачивается на непостоянстве всего сконструированного, невежество отбрасывается, возникает ясное понимание.
Сосредоточенный на непривлекательном
в теле
осознанный
ко вдохам и выдохам
рассматривающий
успокоение всех конструирований
- всегда бдительный -
Он тот монах, который правильно видит.
От этого он прямо там освобожден
Мастер правильного знания
спокойный
он - мудрец
отбросивший оковы» Iti 85
«Сестра Нанда:
По мере того как я, внимательная
исследовала это умело
(видение когда-то красивого человека
болеющего, грязного и гниющего)
это тело — как оно есть на самом деле -
увиделось и внутри и снаружи
И тогда я разочаровалась в теле
и стала бесстрастной к нему
Внимательная, отстраненная
спокойная была я
освобожденная» Thig 5.4
Взгляды - это второй вид цепляния-поддержки. И так же, как и с прекращением привязанности к чувственности, прекращение привязанности ко взглядам может вести к опыту Освобождения.
«Я утверждаю что это так» -
не случается с тем
кто видит что такое цепляние
по отношению к доктринам.
Ища то, где нет цепляния
по отношению ко взглядам
и найдя внутренний покой
Я понял» Sn 4.9
Привязанность ко взглядам может заблокировать опыт Освобождения тремя путями. Во-первых, содержимое взглядов само по себе может не способствовать появлению правильного различения и может даже оказать плохое моральное влияние на действия человека, приводя к неблагополучному перерождению.
«Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в стране Колиев... И тогда Пунна, сын Колиев, практикующий бычью аскезу, а также Сения, голый аскет, практикующий собачью аскезу, подошли к Благословенному. Пунна, практикующий бычью аскезу, поклонился Благословенному и сел рядом, тогда как Сения, голый аскет, практикующий собачью аскезу, обменялся с Благословенным вежливыми приветствиями, и после обмена вежливыми приветствиями и любезностями он также сел рядом и свернулся как собака. Пунна, практикующий бычью аскезу, сказал Благословенному:
«Почтенный, этот Сения – голый аскет, практикующий собачью аскезу, делает трудно вообразимые вещи: он ест еду прямо с земли. Он уже давно взял и практикует эту собачью аскезу. Каков будет его будущий удел? Где он окажется?»
(Будда сначала отказывается отвечать, но в конце концов отвечает)
«Бывает так, что некий человек практикует собачью аскезу полностью и беспрерывно. Он развивает собачьи повадки полностью и беспрерывно. Он развивает собачий ум полностью и беспрерывно. Он развивает собачье поведение полностью и беспрерывно. Сделав так, после распада тела, после смерти, он окажется в компании собак. Но если у него имеется такое воззрение: «Благодаря этой нравственности, или этому соблюдению, или этой аскезе, или этой святой жизни я стану большим или меньшим божеством» – то это у него неправильное воззрение. Существует, Пунна, два варианта для имеющих неправильные взгляды, я говорю тебе: либо ад, либо мир животных. Поэтому, Пунна, если он доведет собачью аскезу до совершенства, она приведет его к компании собак. Если не доведет, то в ад» MN 57
«Монахи, представьте, как если бы в последний месяц жаркого сезона раскрылся бы стручок ползучего растения малувы, и семя ползучего растения малувы упало бы к подножью салового дерева. И тогда божество, проживающее в этом дереве, пришло бы в ужас, смятение, испуг. Но друзья божества, его товарищи, родственники и родня – садовые божества, парковые божества, древесные божества, божества, живущие в лекарственных травах, траве, лесные властелины – собрались бы вместе и заверили бы то божество так: «Не бойся, не бойся. Скорее всего павлин склюёт семя ползучего растения малувы, или олень съест его, или лесной пожар сожжет его, или лесорубы подберут его, или термиты унесут его, или, быть может, оно даже и не семя». Но павлин не склевал это семя, олень не съел его, лесной пожар не сжег его, лесорубы не подобрали его, термиты не унесли его, и в действительности оно было семенем. И тогда, намоченное дождём из дождевого облака, семя проросло в надлежащее время, и нежный, мягкий, ласковый усик ползучего растения малувы оплёл это саловое дерево.
Тогда божество, живущее в этом саловом дереве, подумало: «Какую будущую опасность предвидели мои друзья … когда они собрались вместе и успокаивали меня! Ведь приятно прикосновение этого нежного, мягкого, и ласкового усика ползучего растения малувы!» И затем ползучее растение опутало саловое дерево, сделало над ним навес, сбросило повсюду вокруг него завесу, и из-за него могучие ветви дерева рухнули, ломаясь. И тогда божество, которое жило в дереве, осознало: «Вот какую будущую опасность видели мои друзья когда они собрались успокаивать меня... Из-за этого семени ползучего растения малувы я теперь переживаю болезненные, раздирающие, пронзающие чувства».
Точно также, монахи, бывают жрецы и отшельники, чья доктрина и воззрение таковы: «Нет вреда в чувственности»… и так они пришли к падению через чувственность. Они общаются с женщинами-странницами чьи волосы завиты и длинны.
И они подумали «Какую будущую опасность предвидят те жрецы и отшельники учащие отказу от чувственности и анализу чувственности? Оно приятно, это прикосновение женщины-странницы, мягкой, нежной, ласковой рукой»
И так они приходят к падению через чувственность. С распадом тела, после смерти они перерождаются плохо, в мире голодных духов, в адах. Там они испытывают пронзающие и раздирающие боли». И они понимают «Вот какую будущую опасность видели те жрецы и отшельники что учили отказу от чувственности и анализу чувственности. Это из-за чувственности, в результате чувственности мы теперь испытываем пронзающие и раздирающие боли» MN 45
Во-вторых, даже если и не брать в расчет содержание взглядов, человек привязанный ко взглядам обязательно будет вступать в споры со сторонниками противоположных взглядов, что приведет к не благим умственным состояниям как для победителей в споре так и для проигравших.
«Вовлеченный в диспуты, стоящий в центре собрания
волнующийся, жаждущий одобрения
он будучи побежденным расстраивается
Потрясенный критикой, он ищет передышку.
тот чьи доктрины (сочли) неправильными
разгромленными, теми кто обсуждает этот вопрос
Он рыдает, он сожалеет — побежденный оппонент
Он победил меня — жалуется он.
Такие споры возникли среди мудрецов
В них возбуждение и отрицание
Понимая это, следует воздерживаться от споров
Ибо нет у них другой цели
Как только получить похвалу.
Тот кого хвалят
за объяснение его доктрины
посредине собрания
Радуется по этому поводу и становится высокомерным
получив желанное им.
Это высокомерие будет причинять беспокойство
потому что он теперь будет разговаривать гордо и надменно
Понимая это, следует воздерживаться от споров
Не обрели такие чистоту знают мудрые» Sn 4.8
Третье, и более важное, это то, что привязанность ко взглядам обязательно включает в себя привязанность к разделению на «выше, лучше» и «ниже, хуже» и к критериям оценки, что лучше и что хуже. А как мы видели в Главе 1 любое измерение или критерий работают как ограничение или оковы ума.
«Это, говорят мудрые, есть связывающий узел:
когда в зависимости от этого
ты считаешь других ниже себя» Sn 4.5
«Тот кто конструирует представления
равный
выше меня
ниже меня
Используя их он начинает спорить
в то время как для не использующего эти три
равный
выше
Так не делает
О чем бы Брамин не сказал бы «истина» или «ложь»
споря с другим
в нем не возникает «равный», «неравный»
Как лотус
незапятнан водой и грязью
так и мудрец
проповедник мира
без жадности
незапятнан чувственностью
и мирским
Обретший Мудрость
тот кого нельзя измерить
может гордиться
взглядами или мыслями
так как он не привязан к ним.
Он не зависит от кармы, узнавая что-то
он не приходит к заключению ни по одному из утверждений
Для того кто бесстрастен ко всем чувствам
нет больше оков
Для освобожденного с пониманием
нет иллюзий
Те кто цепляется к чувствам и взглядам
продолжают быть застрявшими в этом мире Sn 4.9
Следует отметить важный момент здесь: привязанность ко взглядам должна быть отброшена через знание, а не через скептицизм, агностицизм, невежество или через бездумную открытость к любым взглядам. Это явно указано в Дискурсе о Превосходной Сети. Здесь Будда приводит список из 62 философских позиций касательно природы Я, Вселенной и состояния окончательного освобождения здесь и сейчас. Этот список считался исчерпывающим - «сеть» в заголовке дискурса — покрывает все возможные взгляды и позиции по этим вопросам разделенные на десять категорий. Одна из этих категорий — уравнивание — включает агностицизм.
«Бывают, монахи, некоторые мудрецы и брамины, которые когда им задают вопросы касательно того или этого прибегают к словесным ухищрениям, к увиливанию как угорь, по четырем причинам…
Бывает так что мудрец или брамин не понимает что на самом деле умело а что нет. Он думает: «Я не понимаю как на самом деле что умело и что не умело. Если я не понимая что умело а что нет скажу, что «Это умело» или «Это не умело», то я могу оказаться неправым. Если я окажусь неправым, это расстроило бы меня и это расстройство стало бы препятствием для меня». И из страха оказаться неправым, из ненависти к неправоте он не говорит «Это умело» или «Это не умело» И когда ему задают вопросы касательно этого, он прибегает к словесным уловкам, к увиливанию как угорь: «Я так не думаю, и вот так я не думаю, и по-другому я не думаю. Я не думаю что нет, я не думаю что это не то и не это»
Бывает так что какой-то мудрец или брамин не понимает что на самом деле умело а что нет. Он думает: «Я не понимаю как на самом деле что умело и что не умело. Если я не понимая что умело а что нет скажу, что «Это умело» или «Это не умело», то страсть и желание или ненависть и отвращение возникнут во мне. Если это возникнет во мне, то это будет цеплянием. Такое цепляние расстроило бы меня и это расстройство стало бы препятствием для меня». И из страха и ненависти к цеплянию он не говорит «Это умело» или «Это не умело» И когда ему задают вопросы касательно этого, он прибегает к словесным уловкам, к увиливанию как угорь: «Я так не думаю, и вот так я не думаю, и по-другому я не думаю. Я не думаю что нет, я не думаю что это не то и не это»
(Третий случай) Бывает так, что мудрец или брамин не понимает что на самом деле умело а что нет. Он думает: «Я не понимаю как на самом деле что умело и что не умело. Но есть мудрецы и брамины которые образованы, утонченны, умелы в спорах, которые как меткие стрелки попадают прямо в цель (философских) позиций своей диалектикой. Если я не понимая что умело а что нет скажу, что «Это умело» или «Это не умело», то они могут начать расспрашивать меня, допытываться у меня ответов и опровергать меня. И может быть я не смогу доказать свою точку зрения, и это расстроит меня… будет препятствием для меня. И так из страха вопросов, из отвращения к вопросам…он прибегает к словесным уловкам, к увиливанию как угорь…
(Четвертый случай) Бывает так, что какой-то мудрец или брамин глуп и исключительно туп. Из глупости и тупости он — когда ему задают вопросы об этом или том — прибегает к словесным уловкам, к увиливанию как угорь: Если вы спросите меня существует ли другой мир (после смерти), если бы я думал что другой мир существует, разве не объявил бы я об этом вам? Я так не думаю, я не думаю таким образом, я не думаю и по-другому. Я не думаю нет. Я не думаю не нет. Если вы спросите меня не существует ли другой мир (после смерти), и существует и не существует, существует ли перерождение, не существует ли, существует и не существует, ни существует и не не существует…существует ли Татхагата после смерти, не существует, и существует и не существует, ни существует ни не существует.. я так не думаю. Я так не думаю, я не думаю таким образом, я не думаю и по-другому. Я не думаю нет. Я не думаю не нет» DN 1
Агностицизм, следовательно, не является способом отбрасывания взглядов, но на самом деле просто еще один взгляд. И как все взгляды он должен быть отброшен через знание. Правильный вид знания, который одобряется (в котором взгляды расцениваются не в смысле их содержимого, а как события во взаимосвязи) указан как повторяющийся абзац после каждой из десяти категорий Превосходной Сети.
«Вот что понимает Татхагата: «Если держаться и цепляться этих причин взглядов, то они приведут к такому и такому перерождению в следующем мире» И понимает и это и то, что превосходит это. И понимая это он не цепляется за это понимание. И поскольку он не цепляется, он испытывает освобождение (ниббанизирован) прямо здесь и сейчас. Зная как они возникают, каково их происхождение, прекращение, привлекательность и недостатки чувств, а также и освобождение от чувств, Татхагата, монахи - будучи лишен поддержки-цепляния - освобожден» DN 1
Еще один список спекулятивных взглядов — набор из десяти позиций суммирующий стандартные темы, обсуждавшиеся различными школами философов во времена Будды — повторяется часто в Каноне. Полемисты не-буддисты использовали его как заранее готовый список для понимания позиций участника обсуждения по поводу спорных взглядов тех дней и часто опрашивали по нему Будду. Неизменно он отвечал, что он не занимает никакую позицию ни по одному из этих десяти пунктов.
«Тогда, какой недостаток видит Готама, что не занимает никакой позиции по этим десяти вопросам?
Вачча, позиция «мир — вечен» является чащей взглядов, зарослями взглядов, искажением взглядов, путаницей взглядов, оковами взглядов. Он сопровождается страданием, беспокойством, отчаянием и жаждой и не ведет к разочарованию, бесстрастию, прекращению, к успокоению, прямому знания, самопробуждению, Освобождающему.
Позиция что «мир не вечен»… «мир конечен»… «мир бесконечен»… «душа это то же что и тело»… «душа это одно а тело другое»… «после смерти Татхагата существует»… «после смерти Татхагата не существует»… «после смерти Татхагата и существует и не существует»… «после смерти Татхагата ни существует ни не существует» не ведет к разочарованию, бесстрастию, прекращению, к успокоению, прямому знания, самопробуждению, Освобождающему
Занимает ли Готама какую-либо позицию вообще?
«Позиция», Вачча это то, что Татхагата отбросил. Татхагата понимает так: «Такова форма, таково ее происхождение, таково ее исчезновение, таково чувство, таково его происхождение, таково его исчезновение, таково восприятие… таковы конструирования… таково осознание, таково его происхождение, таково его исчезновение. И поэтому, я говорю, Татхагата — с окончанием, затуханием, прекращением, отбрасыванием и отказом от всех конструирований, всех волнений, всего конструирования Я и мое и склонности к конструированию — через отсутствие поддержки-цепляния, свободен» MN 72
Конструирования от которых избавился Будда включают взгляды не только в их полностью сформированном виде как определенные позиции, но также и их зачаточную форму в виде категорий и отношений которые ум добавляет в действительность. Эту мысль Будда высказывает в поучениях Бахье, которые привели Бахью сразу же к достижению цели. Когда ум добавляет свои интерпретации к чистому опыту действительности, ум впутывается в построение концепций, домысливание и в ограничения присущие построению концепций. Только когда ум сможет освободить себя от интерпретаций и оков которые они налагают, он сможет обрести свободу.
«И тогда, Бахья, ты должен тренироваться следующим образом: в видимом должно быть только видимое, в слышимом только слышимое, в чувствуемом только чувствуемое, в воспринимаемом только воспринимаемое. Вот как ты должен тренироваться. Когда для тебя в видимом останется только видимое, в слышимом только слышимое, в чувствуемом только чувствуемое, в воспринимаемом только воспринимаемое, Бахья, нет соприкосновения тебя со всем этим. Когда нет соприкосновения тебя со всем этим, в этом всем нет тебя. Когда в этом всем нет тебя, нельзя найти тебя ни в этой жизни ни в следующем мире(жизни), ни между ними. Это и только это конец страданий» Ud 1.10
Традиции и обычаи. Канон упоминает множество традиций и обычаев — третий вид цепляния-поддержки. Особо заметны среди них Брахминистические ритуалы и Джайнистские практики самоистязания и согласно комментариям именно эти традиции и обычаи имеются ввиду в данном контексте. И хотя цель не будет достигнута если оставаться привязанным к этим практикам, отбрасывание исключительно этой привязанности само по себе недостаточно для достижения цели.
Но есть другая практика которая, хотя и является необходимой частью Буддистского пути, тем не менее не обеспечивает поддержки пребывания и которая — когда объект привязанности который необходимо превзойти — весьма значительна для достижения цели. Это практика — практика дхьян или медитативного сосредоточения. Можно поспорить что это слишком большая натяжка в отношении использования термина «практика» (vata), и практика джханы не подпадает ни под одну из трех поддержек для пребывания но все же определенно работает как поддержка, так что не остается другого варианта как включить ее в эту категорию.
В разных местах Канона перечислены уровни джхан по-разному. Стандартное описание джхан состоит из четырех, хотя чистые осознанность и равностность обретаемые на четвертом уровне могут быть применены к идущим далее четырем последовательным все более утонченным бесформенным состояниям — называемым «спокойные пребывания, бесформенные превзошедшие форму» - и все вместе составляет восемь уровней, часто называемые вместе восемью достижениями.
Несколько объектов могут служить базой для развития джхан. Один из них — дыхание, и анализируя описания в Каноне начальных этапов медитации на дыхании можно понять что включают в себя джханы.
Первый шаг — это просто осознанное пребывание в настоящем моменте:
«Бывает так что монах ушедший в лес, в тень под деревом или в пустое здание , садится со скрещенным ногами, удерживая тело прямо и удерживая осознанность к тому что перед ним. Постоянно осознанный, он вдыхает, осознанно выдыхает.
Потом приходит оценка: он начинает различать вариации дыхания:
Вдыхая долго, он замечает «Долгий вдох», долго выдыхая он отмечает «Я долго выдыхаю» или вдыхая быстро он отмечает «Я вдыхаю быстро» и выдыхая быстро он отмечает «Я выдыхаю быстро»
Остальные шаги выполняются или определены: он «тренирует себя» сначала управляя ощущением сознательной осознанности, направляя его к телу в целом (поэтому в описании джхан используется термин «махагаттам» - увеличенный или расширенный в отношении ума).
«Он тренирует себя: Я буду вдыхать прислушиваясь ко всем телу... я буду выдыхать прислушиваясь ко всему телу»
Теперь осознавая все тело в целом, можно начинать управлять физическими ощущениями находящимися в этом поле осознанности, успокаивать их, например успокаивать дыхание, с тем чтобы создать чувство восторга и легкости.
«Он тренирует себя: я буду вдыхать успокаивая телесные проявления… я буду выдыхать успокаивая телесные проявления. Он тренирует себя: я буду вдыхать прислушиваясь к восторгу…я буду выдыхать прислушиваясь к восторгу. Он тренирует себя: я буду вдыхать прислушиваясь к удовольствию…я буду выдыхать прислушиваясь к удовольствию»
(Как мы увидим ниже, следует усиливать ощущение восторга и удовольствия, позволяя ему наполнить все тело)
Теперь, когда телесные проявления успокоены, становятся заметно протекание психических процессов. И их также следует успокаивать, оставляя, как мы увидим далее, лучистую осознанность самого ума.
«Он тренирует себя: я буду вдыхать прислушиваясь к умственным конструированиям… я буду выдыхать прислушиваясь к умственным конструированиям. Он тренирует себя: я буду вдыхать успокаивая умственные конструирования… я буду выдыхать успокаивая умственные конструирования. Он тренирует себя: я буду вдыхать прислушиваясь к уму… я буду выдыхать прислушиваясь к уму» MN 118
Впрочем стандартное описание джхан не включает никакого особенного объекта как базу но просто разделяет практику на четыре уровня в зависимости от отношения ума к объекту по мере того как он становится все более поглощенным им.
«И далее, монахи, монах, отстраненный от чувственности, отстраненный от неумелых (психических) качеств, входит и пребывает в первой джхане — восторг и удовольствие рожденные из отстраненности, сопровождаемые направленными мыслями и оценками. Он промачивает, пропитывает, заполняет, распространяет на это самое тело радость и восторг рожденными из отстраненности, так что не остается ничего в этом теле не пропитанным радостью и восторгом рожденными из отстраненности.
Подобно тому как умелый банщик или помощник банщика добавляет банный порошок в медную ванну и, сбрызгивая его водой, перемешивает его снова и снова пока этот шарик порошка не насытится, не пропитается влагой насквозь, но и не растворится полностью, так же, монахи, и монах… пропитывает это самое тело радостью и удовольствием рожденными из отстраненности. И когда он остается таким прилежным, старательным и решительным любые привязанности его жизни как домохозяина отбрасываются, и, отбросив их, его ум собирается и обращается внутрь себя, собранный и объединенный. Вот как монах развивает осознанность обращенную к телу.
И далее, с успокоением мыслей и рассуждений он входит и пребывает во второй джхане: восторг и удовольствие рожденные из сосредоточения, собранности осознанности свободной от направленных мыслей и оценок — со внутренней уверенностью. Он промачивает, пропитывает, заполняет, распространяет на это самое тело радость и восторг рожденные из сосредоточения, так что не остается ничего в этом теле не пропитанным радостью и восторгом рожденными из сосредоточения.
Подобно тому как озеро пополняемое изнутри источниками воды, но не имея рек впадающих в него с востока, запада, севера или юга, и пополняемое также дождями с неба, так что холодная вода проникает постепенно во все части озера, так же, монахи, и монах пропитывает и наполняет это самое тело радостью и восторгом рожденными из сосредоточения. И когда он остается таким прилежным, старательным и решительным… он развивает осознанность обращенную к телу.
И далее, с затуханием восторга, он остается равностный, осознанный и бдительный и ощущает удовольствие телом. Он входит и пребывает в третьей джхане, о которой Благородные говорят: равностный и осознанный, он обрел приятное пребывание. Он промачивает, пропитывает, заполняет, распространяет на это самое тело удовольствие лишенное восторга, так что ничего не остается в его теле не пропитанным удовольствием без восторга.
Подобно тому как в пруду в котором растут синие, желтые или красные лотосы, могут быть некоторые из синих, желтых или красных лотосов, которые будучи рожденными и выросшими в воде, оставаясь погруженными в воду цветут не поднимаясь над поверхностью воды, так что они холодная вода промачивает, пропитывает, заполняет, распространяется от корней до кончиков, и нет ничего в этих синих, желтых или красных лотосах непромоченное холодной водой, так же, монахи, монах промачивает… это самое тело удовольствием без восторга. И когда он остается таким прилежным, старательным и решительным… он развивает осознанность обращенную к телу.
И далее, с отбрасыванием удовольствия и страдания, так же как раньше исчезли радость и недовольство, он входит и пребывает в четвертой джхане: чистота равностности и осознанности, ни удовольствие, ни страдание. Он сидит, наполняя тело чистой, яркой осознанностью, так что ничто в его теле не остается не пропитанным чистой, яркой осознанностью.
Подобно тому как если бы человек сидел покрытый с макушки до пят белыми одеждами так что бы не было никакой части тела не закрытой белыми одеждами, вот так, монахи, монах сидит, пропитывая тело чистой, яркой осознанностью. И когда он остается таким прилежным, старательным и решительным… он развивает осознанность обращенную к телу» MN 119
«Направленная мысль», упомянутая в описании первого уровня джханы соответствует, в описании медитации на дыхании, осознанности направленной на дыхание в настоящем моменте. «Оценки» соответствуют различению вариаций дыхания, и к управлению осознанностью и дыханием так, чтобы создать ощущение восторга и удовольствия по всем телу (банщик, распределяющий влагу по всему шару банного порошка). Спокойная вода в описании третьего уровня джханы в противовес прибывающим водам источников в описании второго уровня джханы соответствуют успокоению ментального конструирования. И чистая, яркая осознанность на четвертом уровне соответствует стадии медитации на дыхании, когда медитатор прислушивается к уму.
По мере того как ум продвигается от первого до четвертого уровня джханы ментальные активности связанные с единственным объектом медитации затухают: направленная мысль и оценки останавливаются, восторг исчезает и удовольствие оставляется. После достижения состояния чистой, яркой, осознанной, равностной бдительности на четвертом уровне джханы, ум может прекращать восприятие (мысленное присваивание ярлыков) формы объекта, пространства, окружающего объект, себя и отсутствия активности в себе. Этот процесс происходит в четыре этапа — четыре бесформенных состояния за пределами форм — достигая максимума в состоянии в котором восприятие настолько утончено, что его едва ли можно назвать восприятием вообще.
«Полностью превзойдя восприятие формы и с прекращением ощущений сопротивления и не обращая внимание на восприятия различий, (воспринимая) «бесконечное пространство» монах входит и остается в измерении бесконечного пространства…
Полностью превзойдя измерение бесконечного пространства, (воспринимая) «бесконечное сознание» монах входит и пребывает в измерении бесконечного сознания…
Полностью превзойдя измерение бесконечного сознания, (воспринимая) «нет ничего» монах входит и пребывает в измерении отсутствия всего…
Полностью превзойдя измерение отсутствия всего монах входит и пребывает в измерении отсутствия ни восприятия ни не восприятия» DN 15
Для того, чтобы отбросить привязанность к джханам, которые также могут обеспечить поддержку существования, но и не перестав практиковать их, необходимо практиковать не допуская поглощения чувством удовольствия или равностности создаваемой практикой, а правильно различая истинную природу этого чувства.
«Когда это было сказано, преп. Ананда спросил Благословенного: господин, в случае когда какой-либо монах достиг такого состояния, что он обретает равностность (воспринимая) «такого не должно быть, такое не должно происходить со мной, так не будет, такое не случится со мной. То что есть, то что возникло - я отброшу». Такой монах будет полностью освобожден или нет?
Какой-то монах может быть освобожден, Ананда, а какой-то нет.
Почему так, по какой причине какой-то монах может быть освобожден, а какой-то нет?
Бывает так, Ананда, что монах достиг такого состояния, что он обретает равностность (воспринимая) «такого не должно быть, такое не должно происходить со мной, так не будет, такое не случится со мной. То что есть, то что возникло - я отброшу». Он наслаждается равностностью, рад ей, остается привязанным к ней.
Поэтому его сознание зависит от нее, поддерживается ею. Имея любую поддержку, Ананда, монах не освобожден полностью.
Будучи поддерживаемым, чем такой монах поддерживается?
Сферой не восприятия и не невосприятия.
Тогда, действительно, будучи поддерживаемым он поддерживается превосходной поддержкой.
Будучи поддерживаемым, Ананда, он поддерживается превосходной поддержкой, так как измерение не восприятия и не невосприятия является превосходной поддержкой. Бывает (однако) так, что монах… достигает равностности. Он не наслаждается ею, не рад ей, не остается привязанным к ней. В таком случае его сознание не зависит от нее, не поддерживается ею. Без поддержки, Ананда, монах полностью освобожден» MN 106
Как только ум может отвязаться от удовольствия и равностности предлагаемой джханами, его можно направить к тому, что находится за пределами джхан — необусловленному качеству бессмертного.
«Бывает так, Ананада, что монах… входит и остается в первой джхане: восторг и удовольсвтие рожденные уединением, сопровождаемые направленной мыслью и оценками. Он рассматривает любые феномены там, соединенные с формой, чувством, осознанием, конструированием и восприятием как непостоянные, страдательные, как заболевание, как опухоль, как стрелу, болезненные, привязанность, чуждые, исчезновение, пустоту, не-Я. Он направляет свой ум прочь от этих феноменов и сделав так, направляет его к феномену бессмертного: это — спокойствие, это — исключительное — разрешение всех конструирований, оставление всех приобретений, конец жажды, бесстрастие, остановка, Освобождающее»
«Оставаясь прямо там, он достигает прекращения загрязнений. Или, если не достигает — то через эту самую приверженность Учению, через эту самую радость от Учения и с полным оставлением первых пяти оков он переродится (в Чистых Обителях) и там полностью освободится не вернувшись никогда в этот мир (таким же образом для всех остальных джхан вплоть до сферы не существования ничего» MN 64
Тот факт, что различные уровни джхан взращиваются и желанны, и таким образом зависимы от условий, весьма важен: понимание того, как именно они взращиваются (понимание достигаемое только через практическое овладение ими) дает глубокое понимание обусловенной природы всех психических процессов и является одним из способов отбросить привязанность к джханам как поддержки пребывания в этом мире. Пример того, как это происходит, дан в краткой форме в Дискурсе о Осозннаности к Дыханию. Продолжим описание медитации на дыхании с того места, где мы остановились: как только обретено прямо осознание самого ума, следует рассмотреть различные уровни джхан. Но теперь, в фокусе внимания не объект, но сам ум как он взаимодействует с объектом, различные способы удовлетворить и успокоить его и различные факторы от которых он освобождается по мере прохождения через разные уровни (т.е. освобождение от направленной мысли и оценок при переходе с первого на второй уровень и так далее)
«Он тренирует себя: я буду вдыхать и выдыхать радуя ум. Он тренирует себя: я буду вдыхать и выдыхать успокаивая ум. Он тренирует себя: я буду вдыхать и выдыхать освобождая ум»
Эти состояния радования, успокоения и освобождения испытываемые на уровнях джхан все же являются вызванными по желанию, а значит обусловенными. Следующий шаг состоит в том, чтобы сфокусироваться на том факте, что эти качества будучи обусловленными, непостоянны. Как только ум ясно видит что непостоянство присутствует и в удовольствии испытываемом в джханах и в волевых действиях вызывающих его, он становится бесстрастным по отношению к нему, перестает жаждать его, и может оставить полностью все привязанности к нему.
«Он тренирует себя: я буду вдыхать и выдыхать фокусируясь на непостоянстве. Он тренирует себя: я буду вдыхать и выдыхать фокусируясь на бесстрастии. Он тренирует себя: я буду вдыхать и выдыхать фокусируясь на остановке. Он тренирует себя: я буду вдыхать и выдыхать фокусируясь на оставлении» MN 118
И в заключении этого дискурса Будду говорит, что медитация на дыхании, при условии что ее таким образом практикую часто и постоянно приведет к созреванию прямого знания и освобождению.
Еще одно более яркое описание как овладение джханами приводит к прозрению в то, что превосходит их, дано в Дискурсе об Анализе Элементов:
«(после достижения четвертой джханы) И затем остаётся только равностность – чистая и яркая, податливая, послушная и сияющая. Как если бы опытный ювелир или его ученик подготовил бы печь, разогрел бы тигель, и взяв щипцами золото положил бы его в тигель. Время от времени он дул бы на него, время от времени брызгал бы на него водой, время от времени проверял бы его и тогда золото стало бы очищенным, хорошо очищенным, тщательно очищенным, безупречным, избавленным от окалины, мягким, податливым, и сияющим. И тогда какое бы украшение ни задумал сделать мастер – пояс, серьги, ожерелье, или золотую цепочку – такое золото подошло бы. Точно также, монах, остаётся только равностность – чистая и яркая, податливая, послушная и сияющая.
Он (медитирующий) различает, что: «Если бы я направил эту равностность, такую чистую и яркую, к измерению бесконечного пространства, и развил бы ум таким образом, то тогда моя равностность, так поддерживаемая, так обеспечиваемая, длилась бы долго (это же повторяется и с оставшимися бесформенными состояниями)
Он различает, что «Если бы я направил эту равностность, такую чистую и яркую, к измерению бесконечного пространства, и развил бы ум таким образом, то это было бы сконструировано» (это же повторяется и с оставшимися бесформенными состояниями)
Он ни конструирует ни ментально склоняется ни к существованию ни к не существованию. И в таком случае он не поддерживается ничем в этом мире (не цепляется ни к чему в этом мире)
Будучи без поддержки он не взволнован. Когда он не взволнован, он полностью освобожден здесь и сейчас. Он понимает: «Рождение прекращено, святая жизнь прожита, задача выполнена, нет более ничего для этого мира» MN 140
Взгляды о том, что есть Я составляют четвертый вид поддержки-цепляния. В каноне приведен обширный список таких доктрин существовавших во времена Будды, и каждая доктрина должна быть отвергнута полностью по двум основным причинам. Первая причина это то, что даже самое наитончайшее чувство Я или самоидентификации неизбежно приводит к напряжению и страданию.
«Монахи, видите ли вы какую-нибудь цепляние-поддержку в форме доктрины о Я, которая бы, при цеплянии за нее, не приводила бы к тоске, плачу, боли, расстройству и отчаянию
Нет, господин
И я не вижу… Как вы представляете, монахи: если бы человек собирался собрать или сжечь или что-то другое сделать с травой, ветками и листьями здесь в Роще Джета, пришла бы вам в голову мысль «Это нас этот человек собирает, сжигает и делает с нами что хочет»?
Нет господин. Почему так? Потому что эти вещи не являются нашим Я и не относятся к нам.
И так, монахи, что не является вашим - отпустите это. Ваше отпускание этого приведет к долгому счастью и благополучию. И что не является вашим? Форма не ваша… чувства не ваши.. осознание не ваше… конструирования не ваши…восприятие не ваше. Отпустите это. Ваше отпускание этого приведет к долгому счастью и благополучию» MN 22
Вторая причина для отбрасывания доктрин о себе это то, что какую бы форму они не принимали, все они внутренне противоречивы. Самый подробный анализ Буддой этой причины содержиться в Большом Дискурсе о Причинности, где он классифицирует все теории о себе на четыре большие главные класса: описывающие Я как (а) имеющее форму и конечное, (б) имеющее форму и бесконечное, (в) бесформенное и конечное и (г) бесформенное и бесконечное. В дискурсе приведены примеры для каждого класса, но можно процитировать нижеследующее для иллюстрации: (а) теории, отрицающие существование души и идентифицирующие душу с телом, (б) теории, идентифицирующие Я со всеми живыми существами или со Вселенной, (в) теории раздельных душ в живых существах, (г) теории единой души или идентичности во всех вещах.
Обсуждая эти классы, Будда заключает, что люди придерживающиеся любой из этих теорий придут к выводу, что либо Я уже само по себе имеет некую природу, либо что Я обязательно обретет это природу после смерти, или что Я обретет некую природу в ходе практик. Далее он обсуждает какими различными способами люди принимают представления о Я относительно чувств.
«В каком смысле, Ананда, принимают за Я когда принимают за Я? Принимая чувства за Я, человек думает, что «Чувства есть мое Я» (или) Чувства не есть мое Я: мое Я не замечает (чувств) (или) «Чувства и не мое Я и не мое Я не замечающее чувств, но на самом деле мое Я чувствует, и таким образом мое Я подвержено чувствам»
Теперь, тому кто говорит «Чувства это мое Я», должен быть задан следующий вопрос: «Есть вот такие три вида чувств, мой друг: чувства удовольствия, чувства боли и чувство ни удовольствия ни боли. Какие из этих трех видов ты принимаешь за Я? В любой момент, когда испытывается чувство удовольствия, не испытывается чувства боли или нейтрального чувства. Только чувство удовольствия испытывается в этот момент. В любой момент, когда испытывается чувство боли, не испытывается чувства удовольствия или нейтрального чувства. Только чувство боли испытывается в этот момент. В любой момент, когда испытывается нейтральное чувство, не испытывается чувства удовольствия или боли. Только нейтральное чувство испытывается в этот момент.»
Теперь, чувство удовольствия непостоянно, составное, зависит от условий, подвержено исчезновению, растворению, затуханию и прекращению. Чувство боли… Нейтральное чувство непостоянно… подвержено прекращению. Ощущая чувство удовольствия как «мое Я», в таком случае, с прекращением этого самого чувства, «мое Я» исчезло бы. Ощущая чувство боли как «мое Я»...Ощущая нейтральное чувство как «мое Я», в таком случае, с прекращением этого самого чувства, «мое Я» исчезло бы.
Таким образом он принимает за я, принимая здесь и сейчас я непостоянным, запутанным в удовольствии и боли, подверженное возникновению и исчезновению, он, тот кто говорит «Чувство - это мое Я». Таким образом, Ананда, понятно, что нельзя принимать чувство за Я.
Теперь тому, кто говорит «Чувство это не Я: мое Я не замечает (чувств), должен быть задан следующий вопрос: Мой друг, там, где ничего не чувствуется (не испытывается) совершенно, возникла бы там мысль «Я есть»?
Нет, господин
Вот таким образом, Ананда, понятно что нельзя полагать: «Чувство это не Я: мое Я не замечает (чувств)»
Теперь тому, кто говорит «Ни чувство не есть Я, ни мое Я не замечает (чувств), но мое Я чувствует и таким образом подвержено чувствам, должен быть задан следующий вопрос: «Мой друг, если бы все чувства полностью угасли без остатка, тогда при несуществующих чувствах из-за прекращения чувствования, возникла бы мысль «Я-есть»?
Нет господин
Вот таким образом, Ананда, понятно что нельзя полагать: «Ни чувство не есть Я, ни мое Я не замечает (чувств), но мое Я чувствует и таким образом подвержено чувствам»
Теперь, Ананда, если монах не полагает чувство как его Я, ни Я как не замечающее, ни «Мое Я чувствует, в этом мое Я подвержено чувствам», тогда, не полагая таким образом, он не поддерживается ничем в этом мире. Будучи без поддержки он не взволнован. Когда он не взволнован, он полностью освобожден здесь и сейчас. Он понимает: «Рождение прекращено, святая жизнь прожита, задача выполнена, нет более ничего для этого мира.
Если кто-нибудь сказал бы в отношении монаха чей ум так освобожден, что «Татхагата существует после смерти» - это его взгляд, это было бы ошибкой, что «Татхагата не существует после смерти… что Татхагата ни существует ни не существует после смерти» - это его взгляд, это было бы ошибкой. Почему? Узнав напрямую пределы обозначений и пределы предметов обозначений, пределы выражения и пределы предметов выражения, пределы описаний и пределы объектов описаний, пределы понимания и пределы предметов понимания, пределы в которых все вращается, напрямую познав это, монах освобожден. (Сказать) «Этот освобожденный монах напрямую познавший это, не понимает, не знает — это его мнение» это было бы ошибкой (Это последнее предложение означает, что освобожденный монах не является агностиком озабоченным тем, что лежит за пределами обозначений и так далее. Хотя он все-таки знает и понимает что лежит за пределами, как преп. Сарипутта сказал преп. МахаКоттхите — он не способен выразить это, так как это лежит за пределами объективизации. См. обсуждение SN 35.23, AN 4.173, & SN 35.117 в Главе 1) DN 15
Автор
Тема: Ум свободный как пламя (Тханиссаро Бхикку, перевод) (Прочитано 1195 раз)