ГЛАВА 15
АЧААН ДЖУМНЬЕН

Ачаан Джумньен родился в селе. С раннего возраста он учился у деревенского специалиста по народной медицине, бывшего в то же время тайным жрецом-мирянином и астрологом. Ачаан Джумньен начал практику медитации с шестилетнего возраста. Первые полученные им наставления касались практики сосредоточения и медитации любящей доброты. Он также получил подготовку в области народной медицины; учитель рекомендовал ему постоянно работать над своей медитацией и сохранять безбрачие. Когда он стал взрослым, многие местные жители начали обращаться к нему за помощью; а в двадцать лет он получил посвящение в монахи в соответствии с традицией тхеравады. Продолжая практиковать различные системы сосредоточенной медитации под руководством известных учителей Таиланда, он странствовал, как бродячий аскет; затем получил подготовку в интенсивной медитации прозрения у ачаана Дхаммадаро в вате Тау Коте.

Когда восемь лет назад ачаана Джумньена попросили стать учителем, ему было немного более тридцати лет, и он только что начал приобретать известность среди местных жителей за свою мудрость при толковании дхармы, а также за силу любящей доброты. Обитатели вата Суконтаваса обратились к нему с особой просьбой приехать к ним и учить их: у них существовали серьезные проблемы. Эта область буйных лесов и каучуковых рощ в южном Таиланде была средоточием продолжительных и по временам жестоких столкновений между правительственными силами и скрывающимися в горах повстанцами коммунистического направления. Когда ачаан прибыл в эту местность, а затем начал учить дхарме, его предупредили, чтобы он ушел оттуда, иначе его застрелят. Ачаан Джумньен продолжал учить. Благодаря силе своей дхармы он наконец смог учить правительственных солдат в городе, а позднее также получил приглашение прийти в горы, чтобы учить повстанцев. После этого каждая из сторон предложила «охранять» его монастырь; однако он ответил, что ему нужна только одна охрана – пребывание в гармонии с истинной дхармой.

Ачаан Джумньен – чрезвычайно открытый учитель; он пользуется многими методами практики. Он изучил различные виды техники и вместо того, чтобы сосредоточиться лишь на одном подходе, предписывает своим ученикам разные способы медитации в зависимости от их нужд, личных особенностей и преобладающих привязанностей. Однако какая бы при этом ни развивалась техника, он в конце концов возвращает изучающего к практике прозрения, чтобы тот увидел истинную природу телесно-умственного процесса – изменчивую, неудовлетворительную, лишенную «я». Частью его учения является утверждение о том, что нет одного правильного пути. Он учит росту в дхарме как эксперименту, глубокому исследованию наших собственных желаний и страданий, как наблюдению своего прогресса в медитации, как всего лишь другому аспекту развития прозрения. Но он будет весьма внимательным руководителем своих учеников; эта внимательность особенно глубока тогда, когда они вырабатывают высшие состояния сосредоточенности или преодолевают боль во время интенсивной практики (таковы два его главные способа работы). Он часто напоминает вам о том, что ваш путь в дхарме – это путь постоянного наблюдения и исследования. Как он говорит: «Важно знать, что люди должны взять на себя ответственность за собственный рост в дхарме». Для него, как и для нас всех, практика есть процесс, который длится всю жизнь; и хотя мы в течение некоторого времени можем пользоваться отдельными техническими приемами медитации, истинным заключением нашей духовной практики будет вечный конец всех страданий, конечный мир.

Ват Суконтавас раскинулся на склоне холма; домики для медитации скрываются в рядах каучуковых деревьев. В сезон дождей там собирается от ста до двухсот монахов и монахинь, которые учатся вместе под руководством ачаана Джумньена. Здесь училось и около полудюжины жителей Запада; хотя ачаан Джумньен не говорит по-английски, переводчика обычно можно найти. Ачаан Джумньен молод, часто смеется, легко доступен.

В то самое время, когда эта книга была сдана в печать, я получил известие, что ачаан Джумньен перенес свой монастырь в цепь пещер в горах Краби, южной провинции Таиланда.

Воспоминание о беседе

с ачааном Джумньеном в вате Суконтавасе, Сураттани, Таиланд

Вопрос: Какого вида медитации вы здесь учите?

Ответ: Здесь вы найдете людей, практикующих многие виды техники медитации. Будда вкратце описал своим ученикам более сорока видов медитации. Ни один человек не обладает той же глубинной обусловленностью, теми же способностями, что и другой. Я учу не только одному какому-то типу медитации, а многим ее типам; я подбираю подходящий метод для каждого из учеников. Некоторые практикуют здесь медитацию на дыхании, другие – медитацию, основанную на наблюдении за ощущениями внутри тела; есть такие, которые работают над любящей добротой. Одним приходящим я рекомендую начинать практику прозрения, тогда как других учу методам сосредоточения, которые в конце концов приведут их к более высоким ступеням практики прозрения и мудрости.

Вопрос: Вы говорите, что существует много хороших способов практики. А что вы скажете обо всех тех учителях, которые утверждают, что их путь или метод является подлинным путем Будды, тогда как другие виды практики не ведут к просветлению?

Ответ: Всю буддийскую практику в целом можно суммировать одной фразой: ни к чему не привязываться. Часто даже очень мудрые люди оказываются все еще привязаны к тому единственному методу, который для них пригоден. Они пока не способны полностью освободиться от своего метода, от своего учителя; они не настроены на тот общий элемент, что присутствует во всей нашей практике. Это не значит, что они не могут быть хорошими учителями. Вы должны соблюдать осторожность, чтобы не осуждать их, не оказаться привязанными к своей собственной идее о том, каким должен быть учитель. Мудрость не является чем-то таким, за что нам можно держаться; простое отсутствие привязанности открывает дорогу потоку мудрости.

Мне повезло: прежде чем начать учительство, я освоил практику многих учителей. Есть достаточное число хороших методов практики. Важно, чтобы вы посвятили себя собственной практике с верой и энергией. Тогда вы сами увидите результаты.

Вопрос: С чего вы обычно начинаете обучение своих учеников – прямо с медитации прозрения или с практики сосредоточения?

Ответ: Чаще всего они начинают с практики прозрения. Все же иногда я предпочитаю начинать обучение с практики сосредоточенности, джхана, особенно если у них имеется какой-то прошлый опыт медитации или если их ум легко склоняется к сосредоточенности. В конце концов, самое важное – чтобы каждый обратился к практике прозрения.

В палийских писаниях есть проповедь, где Будда, принимая посетителей-мирян, дает пояснения по этому поводу. Он указывает на разную природу монахов, сидящих группами в роще перед ним:

«Посмотри, как эти монахи, склонные к высшей мудрости, собрались там с Шарипуттрой, моим самым мудрым учеником. И там, как те, которые более всего склонны к силам, сгрудились вокруг моего великого ученика Маха Моггаллана. И те, склонные к монашеской дисциплине, сидят вместе с Упали, мастером винаи, тогда как те, у кого преобладают наклонности к джхане…»

Следовательно, мы здесь видим, что со времени Будды учителя позволяли своему предпочтению отбирать для медитирующих надлежащую практику.

Вопрос: А в чем состоят некоторые другие факторы, включенные в выбор надлежащей медитации?

Ответ: Осуществляя руководство практикой изучающего, я смотрю на его прошлую практику и его склонности, а также принимаю во внимание то обстоятельство, как много времени и энергии должен будет изучающий посвятить медитации. Будет ли это мирянин, который станет заниматься практикой по часу в день, или это монах, желающий посвятить себя интенсивной круглосуточной практике? Далее нужно принять в расчет темперамент данного человека – поддается ли он практике? Для некоторых, склонных к гневу людей хорошим методом для начала будет доброта; медитация об уравновешенности хороша для тех, кто чрезмерно озабочен поведением окружающих вместо собственной практики. Можно обратить внимание на многие факторы при выборе медитации. Фактически медитация – это образ жизни. Мы говорим здесь о медитации, как о технике, которой пользуемся для развития способа своего бытия. Но нам необходимо помнить, что все в жизни может быть медитацией. В понятиях же техники скажу, что если вы изберете одну из основных практических методик буддизма, ведущих к прозрению, и будете практиковать ее с искренностью, вы не сможете пойти ошибочным путем.

Вопрос: Не можете ли вы дать нам еще указания о том, как направлять свою практику?

Ответ: Практика должна быть направлена против ваших привязанностей или против вашего преобладающего препятствия. Если вы честны с самими собою, вы легко сможете определить их. Например, если ваш темперамент ведет вас к безразличию, вам нужно совершать дополнительное усилие, чтобы культивировать сострадание. Если проблемой является чувственность, воспользуйтесь созерцанием отталкивающих свойств тела, пока не увидите его истинную природу более отчетливо, без препятствий со стороны желаний. Если вы находитесь в заблуждении и смятении, культивируйте восприимчивость к своему переживанию и дух исследования, учитесь и наблюдайте с ясностью, чтобы преодолеть этот недостаток. Но вам необходимо заниматься практикой с преданностью и искренностью, необходимо обладать преданностью своему пути; иными словами, необходимо, чтобы вас направляло непрестанное желание познать истину. Иначе ваша практика окажется застойной и уподобится ритуалу. Только прекращение алчности, ненависти и заблуждения в сердце приведет к успеху. Понемногу, от мгновенья к мгновенью, вы должны продолжать идти своим путем, проявляя постоянство. Практикуйтесь без страха, идите прямо против своих привязанностей и продолжайте практику до освобождения. Это и все.

Вопрос: Как лучше практиковать медитацию – одному или в обстановке группы?

Ответ: Возможны разные случаи. Если у нас новые медитирующие, которые обладают серьезностью и рвением, хорошо поместить их в условия одиночества и тщательно надзирать за их начальной практикой. Для тех, кто не обладает такой серьезностью и самодисциплиной, кто особенно неуравновешен и нуждается в близости учителя, следует построить практику в структурной, поддерживающей группе. Благодаря этому можно оказать им помощь, вдохновить их, поскольку есть возможность воспользоваться энергией группы для подкрепления их практики. Что же касается более опытных изучающих, если это строгие и искренние люди, для них наилучшими условиями будут одиночество и безмолвие. Эти изучающие могут действовать самостоятельно; их путь углубится без подталкивания со стороны учителя или группы. А для менее дисциплинированных учеников, даже и опытных, лучше находиться в условиях группы; дисциплина и трудная практика помогут им преодолеть собственное внутреннее сопротивление, пока они сами не увидят истинную дхарму. Тогда их практика беспрепятственно расцветет, будь то в одиночестве или в группе.

Вопрос: Часто ли вы рекомендуете подлинно интенсивную практику в изоляции?

Ответ: Разумеется. Для подготовленных строгая интенсивная медитация чрезвычайно полезна. Если она сочетается с изоляцией, медитирующий сможет быстро развить сильную сосредоточенность и ясное прозрение. Даже сейчас я сам каждый год ухожу на месяц в лес, беру с собой только одежду и чашу – и живу в уединении, занимаясь интенсивной практикой. Большинству здешних учеников мы советуем то же самое. По мере того, как они приобретают опыт, они могут установить собственное равновесие между периодическими уходами в приюты для интенсивной практики и иными формами повседневной медитации в жизни.

Что касается практики в приюте для интенсивных занятий, во время более длительных периодов уединения мои ученики обычно практикуют просто випассану, наблюдая за изменениями внутри тела и ума. Во время более коротких периодов они часто работают над каким-то отдельным упражнением в сосредоточении или пытаются преодолеть какую-то особую позу. Однако в конечном счете практика должна вернуться к прозрению и освобождению; такова цель буддийского учения.

Вопрос: Не опишете ли вы процесс преодоления позы?

Ответ: Наш страх перед болью и привязанность к телу мешают ясности и мудрости. Тем ученикам, которые обладают энергией и соответствующей склонностью, я рекомендую практику прозрения, сосредоточенную на движении ощущения внутри тела. Это упражнение выполняется с удержанием одной только позы – сидя, стоя, лежа или при ходьбе – в течение долгого периода времени. Когда медитирующий удерживает какую-то позу со вниманием к телу, боль возрастает. По мере того, как он продолжает спокойно сидеть, боль все возрастает, и ему необходимо сосредоточиваться непосредственно на этих чувствах. Боль в теле – это точный объект для сосредоточения. Наконец ум воспринимает боль не как боль, но как чистое ощущение, которое, не будучи желаемым или нежелательным, возникает и исчезает внутри тела. Часто медитирующие сидят или стоят в одном положении в течение двадцати четырех часов подряд. Как только мы перестаем двигаться, страдание, внутренне присущее нашему телу, обнаруживает себя. Иногда проходит четыре или пять часов, иногда восемь и больше, пока медитирующий преодолеет свою привязанность и телесной боли. Затем уже нет необходимости двигаться; ум становится чрезвычайно ясным, сосредоточенным и пластичным. Этот прорыв сопровождается большой радостью и восторгом. Медитирующий способен видеть ясно и с душевной уравновешенностью, как возникают и исчезают телесные и психические явления. С успокоением телесных желаний и развитием сильной сосредоточенности возникает мудрость.

Преодоление позы – это один из многих видов практики, которыми мы здесь пользуемся. Оно применяется лишь для серьезных учеников под тесным наблюдением учителя.

Вопрос: Многие учителя випассаны обычно подчеркивают один особый способ, или аспект осознания, например, чувство или сознание. Не приведет ли внимательность, развитая на каком-нибудь из этих объектов, к тому же самому месту, что и глубокая, всеобщая внимательность?

Ответ: Конечно! В каждом мгновенье и в любом переживании отражена вся дхарма в целом. Это значит, что какой бы аспект тела или ума мы ни наблюдали, наблюдение может привести нас к углубленному сосредоточению и пониманию того, кто мы такие. Видя в полной тотальности то, что мы такое, мы увидим также, что и вселенная в целом обладает теми же свойствами. Мы увидим непостоянство, текучесть всех переживаний; мы увидим ненадежность привязанности к любому состоянию; и, что важнее всего, мы узнаем, что все вещи пусты. Можно медитировать на основе любой части нашего непосредственного переживания – на основе зрения, звука, вкуса, запаха, ощущений, чувств или элементов ума. Сосредоточиться на каждой этой сфере – прекрасный способ совместно углубить сосредоточенность и прозрение. Но в некотором пункте ум становится настолько чистым и уравновешенным, что все возникающее оказывается видным и оставлено нетронутым, без вмешательства. Мы перестаем сосредоточиваться на каком-то отдельном содержании; все становится видно, просто как ум и материя, как пустой процесс, самостоятельно возникающий и исчезающий, или как всего лишь вибрации, энергия, пустое переживание. Истинное освобождение, – превыше страдания, превыше «я», – мы находим, только исходя из совершенного равновесия ума, свободного от каких бы то ни было реакций. Более нет никакой деятельности, нет даже чувства, что мы познаем нечто; существует только пустая вселенная, какова она есть.

Вопрос: Есть ли какая-нибудь польза от созерцания мышления, можно ли использовать мышление в медитации?

Ответ: Когда мы впервые приступаем к практике, мы начинаем видеть природу нашего нормального процесса мышления. Это бесконечный поток идей, фантазий, сожалений, планов, суждений, опасений, желаний, тревог, комментариев – и так далее и тому подобное. Работа с мышлением может быть полезной, особенно на начальных стадиях медитации, чтобы направить мыслящий ум к нашей практике. Это означает – культивировать мысли, связанные с дхармой, например, размышления о четырех элементах. Созерцайте, как все, что мы знаем, постоянно меняет форму, как наш мир являет собой простую игру меняющихся элементов. Мы можем также направить мышление на созерцание трех свойств во всех ситуациях нашей повседневной жизни; можем думать об этой жизни и о грозящей нам смерти, пользуясь таким размышлением, чтобы понять наш опыт в терминах дхармы. Все это будет культивированием правильного понимания. От книг и учений мы идем к собственным направленным мыслям и соображениям и наконец приходим к медитации для глубокого, безмолвного понимания внутри нашего ума.

Вопрос: Имеет ли какую-нибудь практическую ценность обсуждение вопросов дхармы?

Ответ: Если ум сосредоточен и безмолвен, тогда мудрость действительно способна расти, когда мы слышим дхарму от тех, кто говорит мудро. Несомненно, если вам необходимо говорить, разговор о дхарме будет наиболее подходящим. Все же разговоры часто увеличивают нашу спутанность, отсутствие внутри нас ясности. Только когда сердце безмолвно, мы можем услышать дхарму действительно по-новому, внутри самих себя и в словах других людей, обладающих пониманием. У большинства людей ум уже переполнен словами и мыслями, так что наилучшей практикой для них будет культивирование сосредоточенности и безмолвия.

Вопрос: В связи с различными видами применяемой здесь практики, что вы рекомендуете ученикам для еды?

Ответ: Состав диеты не имеет особой важности; будет достаточным только поддерживать здоровье тела. То, что важно, – это как мы едим пищу. В нормальных условиях у нас имеется множество сильных желаний, связанных с пищей. Медитация представляет собой способ стать выше своих желаний. Нужно получать, готовить и есть пищу с тщательным вниманием ко всему процессу. Некоторые виды медитации о еде включают взгляд на всякую пищу и все окружающие вас вещества в понятиях четырех элементов – земли, воды, воздуха и огня. Тогда вы можете постичь поток элементов, входящий в ваше тело и выходящий из него. Или вы можете осознавать соприкосновение с пищей во время еды – ощущение прикосновения пищи к рукам, ко рту, касание запаха в носу, прикосновение руки к чаше. Сосредоточьтесь отчетливо на прикосновении, на чувстве касания во время еды и во всем процессе, и вы выйдете за пределы своих желаний. Если ваши желания особенно сильны, вам можно медитировать об отталкивающих аспектах пищи во время ее приготовления, переваривания и выделения; возможно также медитировать о постоянных изменениях пищи на пути от крестьянского поля до желудка. Проще всего было бы отчетливо осознавать весь процесс добывания и поедания пищи. Наблюдайте за умом, за тем, как изменяется сознание, как приходят и уходят желания, наблюдайте за намерением есть, за жеванием, за ощущениями вкуса… наблюдайте каждый процесс, который становится сознательным. Любой вид медитации о пище поможет нам преодолеть желания и достичь ясности и свободы превыше желаний.

Вопрос: А как насчет хатха-йоги и других видов практики, ориентированных на тело?

Ответ: Они могут оказаться полезными для сохранения здоровья тела, но для нашей работы такие виды практики не являются существенными. С прогрессированием медитации тело начинает автоматически приобретать уравновешенность, возрастание сосредоточенности и внимательности ведет к улучшению позы и более свободному потоку энергии внутри тела. По мере углубления вашей практики медитации вы будете чувствовать возрастающую легкость в теле; оно станет уравновешенным и энергичным. Вам не надо беспокоиться о здоровье, не надо прибавлять этот предмет к списку своих желаний. Все придет само собой.

Я сам никогда не практиковал хатха-йогу или что-нибудь подобное; однако теперь я нахожу, что мне для сна достаточно лишь трех часов. Я всегда чувствую себя легким и энергичным, я ходил по горам целыми днями без остановок и без пищи, не чувствуя никаких вредных последствий – и все это благодаря сохранению дисциплины ума, благодаря использованию медитации. Разумеется, проявляйте заботу о теле, но не считайте телесные достижения необходимой основой нашей практики.

Вопрос: Насколько существенны в вашей практике добродетель и мораль?

Ответ: Они абсолютно необходимы. Есть три важных уровня добродетели. Первый – воздержание от неискусных действий, выполнение основных предписаний. Второй – это добродетель сдержанности чувств, когда мы сохраняем направленность к практике всех шести чувств, включая ум, и отвлекаем их от желаний. Третий – истинная внутренняя добродетель превыше всяких правил или предписаний, которая приходит от безмолвного, очищенного ума. В данном случае мудрость возникает в соединении со всеми шестью чувствами, и каждое мгновенье бытия в этом мире оказывается проникнутым внимательностью и свободным от эгоизма. Все мы должны начинать практику с двух первых видов добродетели, и когда наш ум станет ясным и безмолвным, тогда придет внутренняя добродетель. Она вырастет из гармонии тела и ума, из освобожденности от желаний, в силу глубокого понимания пустоты мира.

Вопрос: Сколько времени вы рекомендуете для практики главе семьи или мирянину?

Ответ: Для того, кто еще колеблется или слаб в практике, следует отвести час в любое удобное время; не нужно принуждения, однако практика должна быть достаточно продолжительной, чтобы практикующий увидел сам ее пользу. Те же, кто более ясно почувствовали плоды практики, должны медитировать во время рабочего дня как можно больше, пожалуй, по часу за один сеанс утром и вечером. Для тех, кто знает истинную природу практики, работа в мире не составляет препятствия. Внимательность и ясность можно культивировать все время. Практикующие понимают, как все ситуации представляют собой учение, понимают, что истинная медитация неотделима от жизни; они культивируют внутреннее спокойствие и мудрость при всех обстоятельствах. Тогда практика дхармы выходит за пределы времени или ситуации.

Вопрос: Я слышал много противоречивых историй о состояниях поглощенности. Некоторые говорят, что в нынешнее время почти никто не в состоянии достичь их; другие утверждают, что их достижение необходимо для вступления в нирвану. Еще другие объявляют теперь, что поглощенность препятствует мудрости. Что здесь верно?

Ответ: И в наши дни все еще есть отдельные люди, достигающие поглощенности, джхана. Для некоторых людей поглощенность оказывается наилучшим путем, хотя она не является необходимой для вступления в нирвану. Люди также достигают нирваны, выполняя випассану, без поглощенности. Мои ученики практикуют оба пути.

Те, кто выполняют практику сосредоточения, пользуются дыханием или медитацией касина, т. е. визуализацией, пока не достигнут поглощенности. Затем, выйдя из поглощенности, они могут включиться в практику випассаны, прозрения. По временам я медитирую вместе с ними, оставаясь на том же уровне, чтобы руководить их практикой. Если кто-то способен достигнуть поглощенности наряду с прозрением, это предоставляет ему дополнительные выгоды. В писаниях многократно упоминаются разные просветленные ученики Будды, способные вступать в состояние поглощенности. Они явно извлекали пользу из этой практики даже и после того, как стали полностью просветленными. Поэтому для нас также сила ума, являющаяся результатом достижения поглощенности, окажется полезным дополнением к душевному равновесию, телесному благополучию и проникновению в дхарму.

Вопрос: Когда мы проникнем в дхарму, будем ли мы переживать мир нирваны один лишь раз на каждой ступени до полного просветления – на ступенях вступления в поток однократного возвращения, невозвращения и конечного освобождения?

Ответ: (Таковы четыре ступени просветления, описанные, согласно традиции, в буддийских писаниях. Далее они описываются как постепенное рассечение оков, перечисленных ниже).

Можно повторить переживание полного проникновения в дхарму, в нирвану, не обязательно при этом рассекая новые оковы. Существуют десять оков, приковывающих нас к колесу становления:

1. Ложный взгляд на «я»;

2. Сомнения и неуверенность;

3. Приверженность к обрядам и ритуалам;

4. Чувственные желания;

5. Гнев и обидчивость;

6. Желание тонких материальных состояний;

7. Желание тонких нематериальных состояний;

8. Гордость и тщеславие;

9. Возбужденность и любопытство;

10. Неведенье.

Вступивший в поток полностью рассек трое первых оков во время своего первого проникновения в дхарму. Однажды возвращающийся ослабляет оставшиеся, тогда как невозвращающийся рассекает все оковы, кроме последних пяти. Арахат, полностью свободный от скверны, свободный от нового становления, рассек все оковы.

Вопрос: Провинции, окружающие ваш храм, были глубоко вовлечены в политическую борьбу между правительством и коммунистами, обычную для Юго-Восточной Азии. Видите ли вы в этой борьбе какую-нибудь роль для монахов или учителей, подобных вам?

Ответ: Путь, благодаря которому учение Будды пережило более двадцати пяти столетий, состоит в том, что монахи не становятся на какую-либо сторону в политике. Дхарма – за пределами политики. Наш храм является убежищем от битв, как и сама дхарма оказывается убежищем от битвы желаний. Я равномерно делюсь своим учением со всеми, кто приходит ко мне; а когда выхожу из храма, я учу всех людей, которые меня об этом просят. В горах я проповедовал дхарму революционерам, а в городах – правительственным солдатам; но я делал это только после того, как каждая сторона складывала оружие. Истинный мир, истинное счастье не придут благодаря перемене общественного порядка. Обе стороны в этих сражениях могут иметь законные основания для недовольства, но действительный мир – это внутренний мир, который может прийти только благодаря дхарме. Для монахов и мирян безопасность приходит равным образом благодаря дхарме, благодаря мудрости, видящей непостоянство всех вещей в мире.

Вопрос: Нужно ли иметь учителя для руководства практикой, или мы можем выполнять ее самостоятельно?

Ответ: Если человек много читал и слышал хорошую, правильную дхарму, тогда, пожалуй, он способен заниматься практикой без дальнейшего руководства. Однако даже при очень основательных знаниях легко завязнуть в тонкостях ума или оказаться обманутым этими тонкостями. Я всегда решительно рекомендую, чтобы практика выполнялась под руководством учителя, имеющего ясное понимание пути и представление о его ловушках. Полезно также стать частью сообщества дхармы, где духовные друзья могут помогать один другому. Наши желания и отсутствие ясности сдерживали нас и управляли нами в течение столь долгого времени, что наиболее искусный образ действий состоит в том, чтобы воспользоваться всеми видами поддержки и руководства; тогда мы сможем раскрыть свою истинную природу и стать свободными.

Вопрос: Важно ли иметь весьма чистые намерения, приходя в храм для медитации?

Ответ: Многие причины приводят людей к дхарме; иногда мы способны увидеть их, а иногда нет. Возможно, вы имеете нездоровое желание, и оно приводит вас к слушанью дхармы или к медитации; тогда от вас зависит получение здоровых результатов. Здесь есть монахини, которые говорили мне, что первоначальная причина их прихода отчасти состояла в том, что они находили меня или одного из моих помощников-учителей особенно красивым или привлекательным; но после пребывания здесь они освободились от этой первоначальной причины – и сейчас прекрасно медитируют и серьезно изучают дхарму. Для вас, как практикующих, самое важное – это настоящий момент. Вы должны стараться осознавать не то, что вас привело к дхарме, а свой ум, свои желания, свои намерения в настоящий момент. Внимательность и практика прозрения обладают силой преодолеть прошлую карму. В тот момент, когда мы по-настоящему внимательны и обладаем осознанием, мы освобождаемся от своих желаний и перестаем создавать новую карму. Какая-то часть нашей старой кармы принесет плоды, но внимательность дает нам возможность разрушить цепь следования прошлой карме или прошлым стереотипам.

Вопрос: Вы часто соединяли три слова: «дхарма», «природа» и «обычный», или «обычная вещь». Не можете ли вы объяснить их?

Ответ: Все эти слова имеют одну и ту же основу. Природа раскрывается сама по себе, естественно и спонтанно. Обычное или обыкновенное – то, что происходит без вмешательства извне. И дхарма – это истина способа существования вещей, тогда как дхарма, как учение, есть отражение этой истины в словах. Дхарма направляет ум к тому, что естественно, к нашей истинной природе. Тогда мы видим, что все оказывается просто таким, каково оно есть; нет ничего особенного, все обычно, обыкновенно в глубочайшем смысле этого слова. Поэтому дхарма возвращает нас к природе и к истине в обыкновенном. И благодаря более ясному виденью природы и нашего обычного существования, мы приходим к более глубокому пониманию дхармы. Этот круг продолжается до тех пор, пока сердце и ум не станут едиными с природой, пока все аспекты природы и нашего существования не станут ясными, как просто раскрывающаяся дхарма.

Вопрос: Какого рода вещи вы все еще считаете проблемами в собственной практике?

Ответ: Когда я впервые начал учить, меня более всего заботило, насколько хорошо мои ученики заняты практикой. Я хотел, чтобы они быстро поняли дхарму и получили пользу от своей медитации. Сходным образом я был озабочен общей дисциплиной вокруг храма; для меня было важно, чтобы он хорошо выглядел в глазах поддерживающих его мирян, чтобы каждый медитировал серьезно. Я чувствовал, что мне необходимо осуществлять строгое наблюдение над всем происходящим. Сейчас я почти полностью освободился от всего этого. Храм прекрасно действует сам по себе. Мои ученики учатся и прогрессируют со скоростью, которая является естественной и наилучшей для них. Я обеспечиваю их учением и подходящими условиями, а остальное – это их дело. У меня все еще действительно осталось несколько связывающих меня проблем. С очень раннего детства я практиковал медитацию любящей доброты, и она до сих пор остается значительной силой в моей жизни, а с ней сохраняется некоторая привязанность к помощи людям. Мне хочется, чтобы они быстро получили пользу от дхармы, от медитации; я хочу, чтобы они увидели конец страданиям. Ну, а в собственной практике я стараюсь преобразить эту любящую доброту в более утонченное сострадание и уравновешенность ума. Важно знать, что люди должны взять на себя ответственность за собственный рост в дхарме. Это естественный процесс. Учение Будды – своеобразный катализатор для естественного роста мудрости. Теперь все дело за вами. Да будут счастливы все существа, да увидят они конец страдания!


Copyright © Jack Kornfield, 1977

Русское издание Буддийского Просветительского Содружества http://dhamma.ru/bps/ 2004 г.,

по договоренности с Буддийским Издательским Обществом, Канди, Шри Ланка.

Все права сохранены.

По договоренности с Ассоциацией Духовного Единения "Золотой Век" г. Москвы при подготовке издания был использован русский перевод, опубликованный в 1993г.


| В начало страницы | | На основную страницу |